Наставления Духов.
Приветливость и кротость.
6. Доброжелательность к себе подобным, плод любви к ближнему, производит приветливость и кротость. Тем не менее, не всегда надо доверять видимости: образование и обычаи мира могут давать лакировку этих качеств. Как часто случается, что притворная приветливость служит только внешней маской, облачением, рассчитанный покрой которого сглаживает скрытое уродство! Свет полон людьми, у которых улыбка на устах, а в сердце яд; которые кротки, пока ничто их не задевает, но кусаются при малейшем противоречии; язык которых позолочен, когда они говорят в лицо, а за спиной превращается в отравленную стрелу.
К этому же разряду принадлежат и люди с добродушной наружностью, которые у себя дома превращаются в домашних тиранов, заставляют страдать семью и подчинённых под гнётом своей гордыни и деспотизма; кажется, что они вознаграждают себя за неприятности, получаемые вне дома; не смея навязывать своего авторитета посторонним, которые указали бы им их место, они хотят заставить бояться себя, по крайней мере, тех, которые не могут им сопротивляться; они удовлетворяют своё тщеславие возможностью сказать: «Здесь я повелеваю, и мне подчиняются», не думая, что можно было бы прибавить с ещё большим правом: «и меня ненавидят».
Недостаточно, чтобы уста источали молоко и мёд; если сердце ни при чём, то это лицемерие. Тот, чья приветливость и кротость непритворны, никогда не изменяется ни в свете, ни в кругу близких; он знает, впрочем, что если можно внешностью обмануть людей, то Бога этим не обманешь.
ЛАЗАРЬ.
Париж, 1861 г.
Терпение.
7. Боль -- это благословение, посылаемое Богом своим избранным; не огорчайтесь же, страдая, а наоборот, благословляйте всемогущего Бога, отметившего вас страданием тут, на земле, для славы на небесах.
Будьте терпеливы; терпение есть то же милосердие, и вы должны применять закон милосердия, преподанный Христом, посланным Богом. Милосердие, заключающееся в милостыни, подаваемой бедным, -- это самый лёгкий род милосердия; но есть другое гораздо более трудное и, следовательно, более достойное милосердие -- это прощать тем, которых Бог поставил на нашем пути инструментом наших страданий и испытания нашего терпения.
Жизнь трудна, я это знаю; она складывается из тысячи пустяков, которые подобны булавочным уколам и, наконец, ранят; но нужно смотреть на обязанности, налагаемые на нас, на утешения и вознаграждения, которые мы имеем с другой стороны; и тогда мы увидим, что благословений намного больше, чем страданий. Бремя кажется менее тяжёлым, когда смотришь вверх, а не склоняешь голову к земле.
Будьте мужественны, друзья мои, Христос вам пример; он страдал больше, чем кто-либо из вас, и ни в чём не мог упрекнуть себя, тогда как вы, вы должны искупать своё прошлое и укреплять себя для будущего. Будьте же терпеливы; будьте христианами, это слово заключает в себе всё.
ДРУЖЕСТВЕННЫЙ ДУХ.
Гавр, 1862 г.
Послушание и смирение.
8. Учение Иисуса везде проповедует послушание и смирение, две добродетели, которые сродни кротости, очень активные, хотя люди ошибочно их путают с отсутствием чувства и воли. Послушание -- это согласие разума; смирение – это согласие сердца; обе силы активные, так как несут бремя испытаний, которые бессмысленное возмущение отбрасывает. Негодяй не может быть смирен так же, как и гордец или эгоист не могут быть послушны. Иисус был воплощением кротости и смирения, этих добродетелей, так презираемых материалистической древностью. Он явился в то время, когда римское общество погибало, ослабленное развращённостью; Он пришёл, чтобы заставить засиять среди ослабленного человечества торжество жертвы и отречения от плоти.
Каждая эпоха, таким образом, отмечена добродетелью или пороком: первая её спасает, а второй губит. Добродетель вашего поколения – это разумная деятельность, порок -- нравственное безразличие. Я говорю лишь о деятельности, так как гений является внезапно и самостоятельно открывает горизонты, которые масса разглядит только после него, тогда как деятельность -- это соединение усилий всех для достижения цели пусть и менее блестящей, но указывающей на умственную возвышенность эпохи. Подчинитесь импульсу, который мы даём вашему разуму; повинуйтесь великому закону прогресса, стержню вашего века. Беда ленивому разуму, тому, который закрывает своё понимание! Беда! так как Мы, руководители человечества в его марше, мы будем бить его кнутом и принудим его непокорную волю к подчинению двойным усилием узды и шпор; всякое сопротивление гордыни рано или поздно должно будет уступить; но блаженны кроткие, так как они смиренно внимают учению.
ЛАЗАРЬ.
Париж, 1863 г.
Гнев.
9. Гордыня заставляет вас считать себя тем, кем вы не являетесь; не позволяет вам выносить сравнения, могущего вас унизить; и, наоборот, видеть себя настолько выше других, по разуму ли, по социальному ли положению, по личным ли достоинствам, что малейшая параллель раздражает и коробит; и что же тогда происходит? Вы предаётесь гневу.
Ищите корни этих приступов преходящего безумия, которые уподобляют вас грубияну, заставляя терять хладнокровие и благоразумие; ищите, и вы почти всегда найдёте задетую гордыню. Разве не гордыня, задетая противоречием, заставляет вас отталкивать справедливые замечания или с гневом отбрасывать самые мудрые советы? Нетерпение, даже вызываемое наивными противоречиями, происходит от того, что вы придаёте большое значение своей личности, перед которой всё должно преклоняться.
В неистовстве разгневанного человека всё раздражает, а при грубом характере – даже предметы неодушевлённые, поскольку и они ему не подчиняются. Ах! если бы в эти минуты он мог хладнокровно посмотреть на себя, то сам бы испугался или нашёл бы себя смешным! Пусть же он подумает, какое впечатление он должен производить на других. Хотя бы из уважения к самому себе он должен победить склонность, делающую его объектом сожаления.
Если бы он подумал о том, что гнев ничего не лечит, портит здоровье, сокращает даже жизнь, то увидел бы, что сам является первой жертвой его; но в особенности другое соображение должно было бы его останавливать -- это мысль о том, что он делает несчастными окружающих; если у него есть сердце, то не испытывает ли он угрызений совести, заставляя страдать тех, кого всего больше любит? А какое смертельное раскаяние ожидает его, если в припадке вспыльчивости он совершит поступок, за который будет упрекать себя всю жизнь!
Короче говоря, гнев не исключает некоторых сердечных качеств, но мешает делать добро и может заставить совершить много зла; этого должно быть достаточно, чтобы приложить усилия к победе над ним. Спирит, кроме того, руководствуется ещё и другим мотивом: гнев противоречит христианскому милосердию и смирению.
ДУХ-ПОКРОВИТЕЛЬ.
Бордо, 1863 г.
10. Вследствие ложной идеи, будто нельзя изменить свой характер, человек считает себя избавленным от необходимости делать усилия, чтобы исправиться от своих недостатков, к которым он охотно снисходит и которые потребовали бы слишком много настойчивости; так, например, человек, склонный к гневу, оправдывает себя почти всегда своим темпераментом; вместо того, чтобы признать себя виновным, он сваливает вину на особенности своей натуры, обвиняя тем самым Бога в своих собственных дурных поступках. В этом также сказываются последствия гордыни, которая примешивается ко всем недостаткам.
Без сомнения, бывают темпераменты, более склонные к жестоким поступкам так же, как бывают мускулы более гибкие и способные к ловким физическим упражнениям; но не думайте, что в этом первопричина гнева, и будьте уверены, что миролюбивый Дух, даже если и находится в теле желчного человека, всё же будет миролюбив, а Дух жестокий в слабом теле не будет более кроток, жестокость лишь примет другой характер; не имея организма, подходящего для того, чтобы предаваться жестокости, гнев его будет концентрированный, а в другом случае -- экспансивный.
Тело не придаёт более гнева тому, у кого его нет, так же, как не придаёт и других пороков; все добродетели и пороки присущи Духу; без этого, в чём была бы заслуга и ответственность? Человек уродливый не может себя исправить, так как Дух тут ни при чём, но он может изменить то, что идёт от Духа, если у него сильная воля. Разве опыт не доказывает вам, спириты, до каких границ может дойти могущество воли через поистине чудесные преобразования, которые происходят у вас на глазах? Скажите себе в таком случае, что человек остаётся порочным, потому что он хочет им оставаться; но что тот, кто хочет исправиться, всегда может это сделать; в противном случае закон прогресса для человека не существовал бы.
ХАННЕМАН.
Париж, 1863 г.
