Фердинан Бертен.
Один медиум, живший в Гавре, вызывал Духа одной знакомой ему особы. Дух этот отвечает: «Я хотел бы общаться с Вами, но не могу преодолеть препятствия, стоящего между нами; я должен допустить к Вам этих несчастных страждущих». И тогда медиум получает следующее сообщение:
«Я нахожусь в ужасной пропасти. Помогите мне… О, Боже! кто выведет меня из этой пучины?.. Кто протянет руку помощи несчастному, которого поглощает море? Ночь так темна... я так боюсь!.. Вокруг ревут волны, и не слышно дружеского голоса, ни слова утешения и помощи в такую ужасную минуту; эта глубокая тьма, это, конечно, смерть во всём своём ужасе, а я не хочу умирать!... О, Боже мой! Это не будущая смерть, а прошедшая!.. Я навсегда удалён от всех, кого люблю... Я вижу своё тело, и то, что я переношу сейчас, является лишь воспоминанием ужасной муки отделения... Сжальтесь надо мной, вы, видящие мои страдания, молитесь за меня, я не хочу вновь ощущать, как ощущаю с той фатальной ночи, все терзания агонии! Однако в этом моё наказание, я это чувствую! О море... холод... я буду поглощён! Помогите!.. Сжальтесь; не отталкивайте меня! Мы спасёмся вместе на этом обломке! О, я задыхаюсь... Волны сейчас поглотят меня, и мои родные никогда больше меня не увидят... Но нет... что я вижу... как будто тело моё не качается больше на волнах. Молитвы моей матери будут услышаны!.. Бедная моя мама! Если бы она видела своего сына в этом несчастном положении, то, верно, молилась бы лучше; но она думает, что причина моей смерти освятила прошлое; она оплакивает меня как мученика, а не как несчастного и наказанного!.. А вы, знающие всё, будьте же милостивы, молитесь за меня.
ФЕРДИНАН БЕРТЕН.
Это имя, совершенно неизвестное медиуму, ничего не напоминало ему; он сказал себе, что это, вероятно, Дух какогото несчастного утонувшего, который являлся, как это не раз бывало и раньше, совершенно спонтанно. Впоследствии он узнал, что это была одна из жертв ужасного кораблекрушения, произошедшего в этой местности 2 декабря 1863 года. Сообщение было передано 8 декабря, через шесть дней после события. Человек этот погиб, с неимоверными трудностями спасая других утопающих, и в ту минуту, когда считал своё спасение обеспеченным.
С медиумом у него не было никаких отношений при жизни, родства, или знакомства; почему же он проявился именно ему, а не кому-либо из своей семьи? Потому что Духи не у всех находят благоприятные условия для соединения флюидов, а в том смятении, в котором он находился, он не мог долго выбирать; его привлёк инстинкт притяжения к медиуму, имеющему способность к самопроизвольным сообщениям этого рода; он также, вероятно, предчувствовал, что будет выслушан с симпатией. Его семья, не знакомая со Спиритизмом, может быть, и не сочувствовавшая этому верованию, не могла принять его сообщение, как это сделал медиум.
Хоть смерть произошла несколькими днями раньше, Дух ещё испытывал смятение. Было очевидно, что он не отдавал себе отчёта в своём положении; он считал себя живым, боровшимся с волнами, а вместе с тем о своём теле говорил так, как будто оно от него отделено; он призывает на помощь, говорит, что не хочет умирать, а через минуту упоминает о причине своей смерти, признавая её наказанием; всё это доказывает смешение понятий, которое почти всегда сопровождает насильственную смерть.
Через два месяца, 2 февраля 1864 года, он опять явился тому же медиуму и продиктовал следующее:
«Сострадание, которое Вы выказали моим жестоким мукам, облегчило моё положение. Я теперь испытываю надежду; я предвижу прощение, но только после наказания за содеянные прегрешения. Я продолжаю мучиться; но если Бог даёт мне иногда предвидеть конец моих несчастий, то это утешение посылается мне только по молитвам милосердных душ, тронутых моими страданиями. О, надежда, благодатный луч небесный, будь благословенна, когда зарождаешься в душе моей!.. Но, увы, пропасть вновь раскрывается, и ужас, и страдание изглаживают из памяти это воспоминание о милосердии! Ночь... вечная ночь!.. вода, шум волн, поглотивших моё тело, всё это только слабое отражение ужаса, охватившего мою бедную душу... Мне спокойнее, когда я нахожусь около Вас: подобно тому, как тяжёлая тайна, доверенная другу, облегчает удручённое сердце, так Ваша жалость утешает моё горе и даёт отдых моему Духу. Ваши молитвы дают мне покой, не отказывайте мне в них. Я не хочу впадать в тот ужасный сон, который превращается в действительность, как только я его вижу. Беритесь чаще за карандаш: мне так отрадно общаться через Вас!»
Несколько дней спустя этот Дух был вызван в одном спиритическом собрании в Париже, и отвечал там, но уже через другого медиума. Ему задали несколько вопросов, и он ответил на них в своём сообщении.
Кто направил Вас спонтанно проявиться первому медиуму, с которым Вы беседовали? - Сколько времени прошло со дня Вашей смерти, когда Вы первый раз проявились? - Когда Вы писали в первый раз, Вы, кажется, сомневались, живы Вы или нет, и испытывали все муки ужасной смерти; лучше ли Вы теперь понимаете своё положение? - Вы тогда положительно утверждали, что Ваша смерть была искуплением; не можете ли Вы объяснить нам, за что? Это было бы наставлением для нас и облегчением для Вас. Таким искренним признанием Вы привлечете к себе милосердие Божье, о котором и мы также будем усердно молиться.
Ответ. - Кажется невозможным представить себе, чтобы какое-нибудь существо страдало так жестоко! Боже, как тяжело видеть себя постоянно окружённым разъярёнными волнами и всё время чувствовать эту горечь, этот леденящий холод, который подымается и сжимает желудок!
Но к чему постоянно занимать вас этим описанием? Мне следует поблагодарить вас, всех вас, кто принимает столь горячее участие в моих страданиях. Вы спрашиваете, через сколько времени после смерти я проявился? Мне нелегко ответить на это: подумайте, в каком ужасном состоянии я нахожусь ещё! Мне кажется, однако, что я был приведён к первому медиуму какой-то посторонней силой и, странное дело, я пользовался его рукой так же легко, как и Вашей сейчас, думая, что это моя рука. Я в настоящую минуту испытываю большое удовольствие и какое-то особенное облегчение, которое, увы, скоро закончится. Но, Боже мой! я должен сделать вам признание, хватит ли мне сил на это?
После многих поощрений со стороны медиума Дух прибавляет: Я был очень виновен! Особенно же мне тяжело, что меня считают мучеником, а этого вовсе нет.. В своём прежнем существовании я совершил страшное преступление: я велел положить в мешок несколько человек и бросить в море... Молитесь за меня!
Наставление Святого Людовика по поводу этого сообщения:
Это признание будет большим облегчением для этого Духа. Да, он был виновен! Но жизнь, которую он только что покинул, была добродетельна; он был любим всеми окружающими, и это был результат его раскаяния и добрых решений, принятых им перед возвращением на землю, где он хотел быть настолько же добр и человечен, насколько раньше был жесток. Самопожертвование, выказанное им, было его искуплением, но ему ещё нужно было пострадать за прежние преступления и вынести ещё более сильное испытание. Он сам захотел очиститься от греха жестокой смертью; и теми же муками, какие причинил другим, искупить содеянное; заметьте, что его преследует одна мысль: сожаление о том, что на него смотрят как на мученика. Поверьте, что ему зачтётся это чувство смирения. Отныне он покинул путь искупления, чтобы вступить на путь восстановления; вы можете помочь ему вашими молитвами, поддержать его и заставить более уверенно и смело идти по пути совершенствования.
